Напишите нам 
Патриция. Портрет с попугаем Алексей ГОРЯЙНОВ (N28 от 24.07.2000)
Каждый раз, когда, проходя по Арбату, видел я своего друга Румянцева, скучающего за мольбертом в ожидании клиента, я говорил: - Андрей, ну чего ты просиживаешь здесь попусту свой талант, у тебя в Италии столько знакомых знаменитостей.
Каждый раз, когда, проходя по Арбату, видел я своего друга Румянцева, скучающего за мольбертом в ожидании клиента, я говорил: - Андрей, ну чего ты просиживаешь здесь попусту свой талант, у тебя в Италии столько знакомых знаменитостей... Андрей отвечал, что да, знакомые у него есть - та же Патриция де Феррари, известная конезаводчица, которая давно уже зовет его в свою резиденцию на берегу моря, но вот денег на билет в Италию у него нет. И вот однажды я предложил отправиться в Италию на моей машине. Но все же вдвоем было ехать накладно. Так в нашей компании появился третий художник - Дима.
ВИЛЛА ПАТРИЦИИ
Мои товарищи машину водить не умели. Андрей и Дима всю дорогу пили пиво и рассуждали о вероятности хороших заработков. Патриция встретила нас в городе Веста на портовой площади. Она приехала на "Шевроле" со своей младшей дочерью Лаурой. - Как доехали? Холсты привезли? Вилла Патриции за высоким сетчатым забором утопала в субтропической растительности. Всюду росли цветы и пели птицы. За деревьями проглядывало море с белоснежной полоской пляжа. Это был ее собственный пляж, часть которого она сдавала в аренду соседнему кемпингу. Между пляжем и виллой на тенистой парковой равнине было много маленьких домишек - их она сдавала в аренду туристам. Выйдя из машины, Патриция сразу же начала громко звать мужа. Она велела Ромео взять постельное белье и отвезти в домик, где мы будем жить. Оливковый сад, три просторных комнаты, шикарная кухня, ванная, туалет и терраса. За ужином (длинный стол был накрыт на веранде, обслуживали нас две служанки - голландка Паулина и русская Лия) выяснилось, что работы для нас навалом: Андрей сначала будет писать большое полотно "Патриция с попугаем Парко", потом - портреты ее дочерей - Натальмы, Лауры и Пилар. - Скоро ко мне приедут покупать одну очень дорогую лошадь, - сказала Патриция. - Наверняка они тоже захотят, чтобы ты их нарисовал. Когда Дима показал фотографии кое-каких своих работ и сообщил, что он любит работать пастелью, Патриция сказала, что работа найдется и ему. Я молчал - водитель он и есть водитель. Утром, взяв у Ромео денег (у Патриции никогда не было наличных), мы отправились за холстами в Фуджию. Вечером мы снова ужинали на веранде. Опять макароны и красное вино. Но вот служанка вносит что-то жареное на большой сковороде. Это такая мелкая рыбешка, обжаренная в масле. - This is very national! - угощала нас Патриция. Я никак не мог понять, что в этой рыбке особенного. - А вы чем собираетесь заниматься? - спросила меня Патриция. Андрей сказал, что я писатель, автор известной в России книжки "Рыбалка в стиле ню". На это Патриция заметила, что у нее уже есть один знакомый писатель из России - Евтушенко. Он недавно приезжал из Америки и купил у нее лошадь. Через два дня Андрей сказал, что он вышел бы портретистом на улицу буквально завтра, но боится, потому что у него нет разрешения на работу. Патриция позвонила кому-то по радиотелефону и сказала нам, что разрешение будет завтра. Разрешения не было ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.
РАБОТА
Андрей начал писать большой холст - портрет Патриции с попугаем, но выдавать аванс Патриция не спешила. Ребята попытались было начать работать без разрешения. Вышли на центральную площадь Весты, развернули этюдники. Но тут же подошел полицейский и сказал, чтобы они уходили прочь. Тогда мы пошли договариваться с хозяином ресторана, расположенного поблизости - в соседнем кемпинге. В Австрии, я знаю, хозяева кафешек любят русских художников, которые сидят перед заведением, портретируют и привлекают народ. Но тут нам отказали. Ничего не получилось и с другим кемпингом - нас прогнала охрана. На третий день Андрей параллельно с портретом Патриции сел писать небольшой портрет Пилар, а Дима отыскал на пляже Паолину и уговорил ему попозировать. Оба портрета были готовы через два дня. Пилар в старинном кресле-качалке на фоне кустика магнолий и Паолина с букетиком фиалок. Патриция рассчиталась тут же, но заплатила мало. Тем не менее у нас появились какие-то деньги, и мы перестали посещать ужины на веранде. А также купили пару пятилитровых бутылей сухого вина, которые, правда, на второй день уже кончились. Наконец Патриция выдала Андрею аванс за свой портрет с попугаем. Портрет был в основном написан, оставались только детали. Патриция ежедневно продолжала подолгу позировать, лежа на циновке в окружении цветов. Эту женщину, прямо скажем, не первой молодости, Андрей изобразил настоящей восточной красавицей, сохранив при этом полную узнаваемость личности. Во время сеансов Патриция доставала Андрея своими замечаниями, поэтому он часто делал вид, что не понимает ее английский, и продолжал писать то, что он считал нужным. Иногда я заходил понаблюдать за работой Андрея. Патриция вставала и подходила к портрету:
- Алекс, скажи ему, чтобы он поднял мне повыше грудь, мне кажется, она как-то неправильно лежит.
- Что выросло, то выросло, - говорил Андрей тихо и по-русски. После каждого сеанса Патриция внимательно смотрела на картину и просила что-то исправить. То ей не нравилось, как лежит на левой руке указательный палец правой руки, то не глянулся материал, из которого сделаны горшочки с цветами, то циновка казалась не слишком фактурной.
РАЗРЕШЕНИЕ
К счастью, на следующий день принесли авторизейшн - разрешение. В тот же вечер ребятам удалось заработать приличные деньги. Правда, в первые минуты после того, как были развернуты этюдники, нас прогнали с самого ходового места - где прогуливалась разодетая публика. Полицейский сказал, что в разрешении означена конкретная улица, пусть мы туда и идем. "Нашей" улицей оказался узкий переулочек, заставленный выносными стеллажами с обувью. Работать было сложно: основная масса народа шла стороной. Тогда я взял на себя функции зазывалы. Мои друзья зарабатывали за вечер от $30 до $120 каждый. Однако брать больше $25 за портрет им не удавалось. Вместе с тем по городку поползли слухи о гениальных московских художниках. Клиент пошел плотным потоком. Из уличных портретистов в городе работал еще только один человек, итальянец. Он стоял далеко от нас, на набережной, и по тому, что у него получалось, конкурировать с Андреем и Димой, мягко говоря, не мог, хотя тоже работал в технике "сухая кисть". Обычно наш день складывался так: до пяти часов Андрей и Дима рисуют портреты на вилле Патриции; я - тружусь над пейзажами где-нибудь в старом городе или на морском берегу. В пять часов вечера, после быстрого перекуса, мы втроем отправляемся на машине в город и работаем до часу, а то и до двух ночи. В половине третьего возвращаемся на виллу и ужинаем с большим количеством вина. Две недели пролетели незаметно. В субботу из Перуджии Ромео привез Марину - русскую служанку, которая работала в другом имении Патриции - фамильном замке в Перуджии. У нее кончился контракт, и она приехала за расчетом. Но Патриция не хотела ее отпускать: - В августе поедешь со мной на Капри, а пока будешь работать здесь. - Я нашла работу в Риме, мне нужен срочный расчет. Отдайте мне мои деньги! - Меня это не волнует! - закричала Патриция. - Ты будешь у меня работать столько, сколько мне надо! Марина тоже вспылила и закричала, что она не рабыня. Началась перепалка - как на базаре. Я удалился, чтобы не присутствовать при этом отвратительном зрелище. На следующий день я узнал, что они сошлись на том, что Марина приберет ей все домики для следующего заезда туристов и тогда может уезжать. Через три дня утром Марина пришла к нам на виллу. - Патриция, сука, - говорила она, рыдая, - я ей убрала все домики, а она говорит, чтобы я еще вашу виллу убрала... А как Марина могла отказаться - нелегалка с просроченной визой?
КРАЖА
Однажды я отвез ребят в город на работу. Сразу к ним подсело по клиенту и должна была подойти еще одна немецкая пожилая парочка, которую вчера не успели дорисовать. Как зазывале мне делать было нечего, и я решил съездить домой за снастями, а потом отправиться на рыбалку. Приезжаю, открываю дверь в виллу, включаю свет и вижу, что все наши вещи разбросаны, решетка на боковом окне разогнута, все карманы вывернуты, ящик с бельем весь перевернут. Но мои деньги - около $1.000 - не пропали. Потому что я их прятал по-умному. Берется самая грязная пара носков. В один кладутся сложенные вчетверо деньги. Потом этот носок сворачивается и засовывается в другой грязный носок. Этот второй носок тоже сворачивается. Получается такой мягкий комочек - полная имитация компактно сложенных грязных носков. К ним обязательно подкладывается другое несвежее белье. Убедившись, что мои деньги целы, я помчался в город за ребятами. - Нас обворовали, - громко сказал я через толпу зрителей. Дима остался спокойным: все его деньги, оказывается, были при нем. Андрей тоже не суетился. Он дорисовывал портрет красивой молодой итальянки. И только попросил, чтобы я налил ему стаканчик "Мартини" из бутылки, которая стояла возле стены за его сумкой. Девушка рассчиталась с Андреем. Остальных клиентов он быстренько перенес на завтра, и мы помчались домой. Андрей по дороге твердил с трагическим юмором фразу из Джентльменов удачи»:
- Деньги, деньги там, под половицей, - очевидно стараясь развеять нашу серьезность.
Оказывается, он прятал доллары под коврик, который лежал возле его кровати. Там мы их и обнаружили, когда приехали домой. Короче, ни у кого ничего не украли. Тем не менее мы решили рассказать о случившимся Патриции - может, она в полицию заявит. У нее в это время были гости. Они сидели на веранде за двумя столами. - А что украли? - спросила Патриция. - Деньги, оптику? Мы пожали плечами: - Да вроде ничего. - Ну, тогда садитесь за стол, будем отдыхать и выпивать, - улыбнулась Патриция. - Что будете - виски, бренди? Я показал на литровую бутылку "Балантайна", и хозяйка поставила ее, непочатую, передо мной на столе. Перед Андреем поставили бренди. - Что-то раньше такой щедрости не наблюдалось, - шепнул я Андрею. - Показуха, - ответил друг. - Перед этим, - он кивнул на одного из гостей. - Он купил у нее вчера лошадь. Сегодня обмывают сделку. За вечер я прикончил литровую бутылку виски. По ходу дела раздавались дружественные тосты. - За нас, аристократов! - восклицала Патриция.
РАСЧЕТ
Наша виза действовала месяц. Этот месяц подходил к концу. Обещание Патриции продлить нам визу оказалось блефом. Но самое неприятное было, как она рассчиталась с художниками. Почти метровые портреты Натальмы и Лауры были оценены ею каждый в $100. За свой портрет с попугаем (два метра на полтора) она заплатила $250. Она учла не только то, что мы у нее жили, но и то, что Андрей иногда вместе с ними обедал. Скупердяем оказался и Роберто, ее двоюродный брат. Он заплатил всего $50 за великолепный портрет дочери. Сказал, что доплатит, если Андрей перерисует некоторые детали. Но времени у нас уже не оставалось, а из-за дополнительных $$20-30 просрочить визу не очень-то хотелось, иначе мы рисковали надолго стать невъездными не только в Италию, но и в Шенген вообще. - Я понял, - рассуждал обиженный Андрей по дороге в Россию, - в Италию нужно ездить отдыхать, а деньги лучше зарабатывать дома.